Это интервью было легко провести и трудно написать. Руководитель ОМО по педиатрии НИИОЗММ ДЗМ Ирина ВИТКОВСКАЯ отвечала быстро, непринужденно, откровенно, неформально и одновременно готовилась к проведению экзамена экспертной группы по присвоению квалификационных категорий по специальности «Педиатрия» и специалистов педиатрического профиля московских врачей, которая вот-вот должна была начаться. В кабинет заходили ее коллеги, она общалась с ними, одновременно отвечая на вопросы нашего журналиста Андрея СЕМЕНОВА.

Изложить беседу потом было не так-то просто.  Потому что бумага не передает эмоций. А их в разговоре хватало с лихвой…

– Ирина Петровна, давайте начнем разговор с формальности. Чем занимается ваш отдел?

– Наш организационно-методический отдел занимается как амбулаторной, так и стационарной медицинской помощью. Потому что Главный внештатный специалист по педиатрии Департамента здравоохранения города Москвы Игорь Ефимович Колтунов курирует оба этих звена педиатрии. Амбулаторная служба города включает в себя не только поликлиники, но и консультативно-диагностические отделения стационаров. В амбулаторных условиях оказывается первичная медико- санитарная помощь,  она является  первичным звеном и включает в себя работу врачей педиатров различных должностей: участковых педиатров; педиатров отделений профилактики, которые находятся в дошкольных и школьных образовательных организациях; педиатров, которые работают в отделениях неотложной круглосуточной медицинской помощи и пр.

Педиатрия – направление медицины, с которой начинается жизнь каждого человека. И на протяжении многих лет именно этот специалист остается, образно говоря, главным врачом для любой семьи. Даже если ребенок страдает редким заболеванием, его маршрутизацию составляет педиатр. А это все значит, что мы, сотрудники ОМО по педиатрии, должны не только передавать своим коллегам последние сведения о клинических проявлениях заболеваний, тактике лечения, но и о правильности маршрутизации этого пациента при оказании ему специализированной помощи.

– Сколько человек работает в ОМО?

– Вместе со мной – трое. Специалист Алла Иннокентьевна Маркова и аналитик Наталья Ильинична Нещеретова.

– Не густо…

– Нехватка квалифицированных кадров – общая проблема всех ОМО. Потому что работы очень много. Кто-то занимается подготовкой и разработкой нормативной базы, кто-то – разработкой клинических рекомендаций, кто-то оценивает статистические показатели работы медицинских организаций.  Например, недавно мы совместно со специалистами ДЗМ составили маршрутизацию для больных муковисцидозом. Очень много сил и времени ушло на анализ нормативно-распорядительных документов, маршрутизации, заболеваемости, смертности и пр.

При этом наш ОМО обеспечивает взаимодействие службы с Департаментом здравоохранения города Москвы и его отделами: амбулаторным и стационарным. Работаем с дирекциями по координации деятельности медицинских организаций Центрального, Троицкого и Новомосковского округов. Постоянно на связи с главными врачами всех медицинских организаций, которые работают с детьми. Конечно, иногда именно мы первые сообщаем им о недочетах и проблемах в работе, находим пути решения возникающих проблем и всегда поддерживаем с ними двустороннюю связь.

– О каких стандартных недочетах обычно идет речь?

– Ну, вот совсем свежий пример. В ГБУЗ «Морозовская ДГКБ ДЗМ» был направлен пациент из филиала одной московской поликлиники. Направление оформлено со всеми мыслимыми нарушениями нормативной базы. Оно звучало, буквально, так: «К неврологу ДНКЦ». Что это за заведение такое – я не знаю. И дальше по тексту – еще больше недоумений.  Формально, ни в чем неповинного, пациента  можно не обслуживать. Но ему-то за что такое наказание?! Я попыталась решить эту проблему по телефону. И тут началось грустное с веселым. Сначала на том конце провода онемели, потом попросили прислать скан направления, потом взяли время «на подумать», потом стали делить вину между заведующими отделениями, и, наконец, решили назначить  виновным лечащего врача. Я была вынуждена прервать эту цепь оправданий: «Значит так, – сказала я жестко, –  ни с кем из врачей я разговаривать не хочу. В соответствии с нормативной базой направление оформляется следующим образом: заведующий филиалом ставит свою подпись и круглую печать. Значит, он за это отвечает. Вот его ответ мне и нужен». После чего все равно позвонила главному врачу. Потому что она, как руководитель, должна об этом знать. Какие меры она будет принимать – ее дело, ее прерогатива. Надеюсь, что впредь пациенты из этого филиала не будут иметь бюрократических проблем, приезжая в стационар на лечение.

– Так Вы – не только организатор, но и контролер?

– Контролер-инструктор. У нас двоякая функция. С одной стороны, мы сначала должны разъяснить врачам те требования, которые к их работе предъявляются Департаментом здравоохранения города Москвы, а потом контролировать их, проводить аудит. Потому что нельзя, не объяснив чего-то сотруднику, с него многое требовать. Так что мы, скорее, внутренние аудиторы.

– А как вы попали на эту работу?

– Просто так сложилось. Я когда-то была заместителем главного врача ГБУЗ «ДГП № 125 ДЗМ», потом меня пригласили на работу в отдел Управления организации медицинской помощи детям и матерям ДЗМ.

– Это я знаю по информации на сайте ДЗМ. Но это ничего не объясняет.

– Это была история, о которой я до сих пор вспоминаю со смешанными чувствами.

Главврач поликлиники была в отпуске. Я, как положено, исполняла обязанности руководителя. И тут пришла проверка, по результатам которой я была вызвана к первому заместителю руководителя Департамента Николаю Филипповичу Плавунову.

Перед встречей с ним  я познакомилась с начальником Управления организации медицинской помощи детям и матерям Ириной Ивановной Калиновской и ее заместителем Ларисой Игоревной Ивахиной, которых до тех пор лично не знала…

В первый раз жизни разговаривала с начальником такого уровня. Николай Филиппович задавал мне много вопросов по организации здравоохранения, некоторые из них касались четкого знания приказов и распоряжений Департамента здравоохранения города Москвы. Наш разговор был весьма интересным.

Тут надо пояснить. Дело в том, что я закончила ординатуру по специальности организация здравоохранения под руководством академика Юрия Павловича Лисицына. Это была величина номер один, классик. Но мало того – в институте и после ординатуры я работала у него на кафедре, помогая в написании его учебников по общественному здоровью и организации здравоохранения. Все его рукописи были мною лично перепечатаны по многу раз. Эта тема – моя самая большая любовь в медицине (хотя, при поступлении в институт я даже не догадывалась о ее существовании).

После дискуссии я была «высиавоена» из кабинета. После чего стойко державшаяся – как на экзамене – заместитель главного врача по медицинской части в моем лице банально разревелась…

Через 10 минут из кабинета Н.Ф.Плавунова вышли И.И.Калиновская и Л.И.Ивахина, которые сразу предложили мне подумать о переходе на работу в Департамент здравоохранения горда Москвы.

— Так не бывает!

— Я тоже так думала.  И скажу больше, в такой безумный день расценила это предложение как простое утешение. Однако уже через две недели я стала работать в отделе под руководством И.И.Калиновской.

– Возвращаемся к ОМО. Коллектив отдела с тех пор сильно поменялся?

– Да, сильно.  Основные изменения произошли в период перевода организационно-методических отделов в ГБУ «НИИ ОЗММ ДЗМ». К моменту перевода изменения произошли в самом Департаменте здравоохранения и, конечно, в отделе Управления организации медицинской помощи детям и матерям. Кто-то уходил работать в Совет Федерации, кто-то в Дирекции, в стационары и пр. Был период в жизни организационно-методического отдела, когда заведующего вообще не было.

Я к моменту перевода организационно-методических отделов в НИИ тоже не работала ни в отделе, ни в ДЗМ, но, как выяснилось, совсем не надолго.

В январе 2015 года Главный внештатный специалист педиатр ДЗМ Игорь Ефимович Колтунов предложил мне снова возглавить отдел.

Конечно, время диктует новые условия и коллектив пришлось набирать заново.

– Как Вы полагаете, почему работа в ОМО одним специалистам представляется интересной, а другим – нет?

– С этой работой не всякий может справиться. Во-первых, очень большой объем работы. Во-вторых, высокие требования к объему знаний не только по организации врачебного дела, но и в области юриспруденции, экономики, статистики, экспертизы и пр.

Бывает, так, что если человек приходит сюда, в ОМО, из одного честолюбия и властолюбия (не будем лукавить, это есть), то он скоро разочаровывается. Потому что с него много требуют и жестко спрашивают.

– Вы лично – жесткий руководитель и много спрашиваете?

— Наверное, да. Основам своей профессии, любви к ней меня научил академик Ю.П. Лисицын. А вот жесткость приходит со временем, с профессионализмом.

Мне доставляет удовольствие изучать первоисточники, или как сейчас говорят, «изучать матчасть». Никогда не стану звонить друзьям или коллегам с вопросом: «Ну, скажи мне в общих чертах, приблизительно, как там…». И не могу слышать от коллег фразу: «Ну, так надо делать, потому что всегда так было». Не приемлю! Для меня, есть только один вариант, который уместен в нашей работе: «В приказе № таком-то написано так-то и так-то».

– Вам впору получать второе высшее образование – юридическое…

–Третье. Второе я получила по профессии «Менеджмент организации управление в здравоохранении». Юриспруденция это пока моя мечта.

– В этом была реальная потребность?

– Мне это было и нужно, и интересно. Мы изучали все то, чего мне так не хватало, когда я работала заместителем главного врача поликлиники: маркетинг, менеджмент, трудовое право, экономику в здравоохранении. Показательно, что вся наша группа состояла из практикующих врачей, включая докторов и кандидатов наук. Все мы учились с удовольствием. У нас всегда возникала масса вопросов к преподавателю. Перерывы заканчивались бурными дискуссиями по лекциям. Особенно если это касалось права или экономики.

– Вы не жалеете, что расстались с педиатрией как таковой, с приемом больных?

– Два года я работала врачом педиатром подросткового кабинета, занималась детьми с 15 до 18 лет. Врач подросткового кабинета больше занимается организационной работой, а не клинической. Подготовка медицинской документации на мальчиков в военкомат, проведение медицинских осмотров, наблюдение за пациентами с хронической патологией и пр.

Опыт работы врача клинициста мне до сих пор очень хорошо помогает. Клинический опыт необходим при общении с нашим главным внештатным педиатром ДЗМ, главным врачом ГБУЗ «Морозовская ДГКБ ДЗМ» профессором И.Е. Колтуновым. Это человек, тонко понимающий лечебный процесс. Он открывает историю болезни и быстро вникает в самые глубокие особенности, вплоть до реанимационных мероприятий. При этом он знает все физико-химические, патофизиологические, биохимические и прочие

процессы в организме человека. Он с врачами любой специальности, в том числе докторами и кандидатами наук, может проводить клиническую дискуссию и, самое главное, в 99% случаях будет прав именно он.  Одним словом, мне однозначно повезло с учителями.

Сейчас я прием больных не веду и не скучаю по этому.

– Нетрадиционный для моих собеседников ответ, честно говоря.

– Каждый должен заниматься своим делом.  Я не стесняюсь того, что я не клиницист и иногда коллегам задаю на их взгляд странные вопросы, которые больше похожи на вопросы юриста или прокурора.

– Легко спросить у артиста про его творческие планы. А как спросить о планах на будущее у руководителя ОМО?

– Мне хочется разработать несколько методических рекомендаций не только для врачей, но и для пациентов.  Рекомендации будем делать только в содружестве с клиницистами и с опорой на правовую и организационную основу! Это то, что, как мне кажется, сейчас особенно не хватает нашим пациентам. Я это вижу, постоянно общаясь с общественными организациями пациентов и выступая на их конференциях.

– Рискуете вызвать недовольство коллег.

– Подавляющее большинство врачей сейчас разделяют мою позицию. Они понимают, что медицина будет все больше и больше соприкасаться с законом, с правом, с судами. Это неизбежно и к этому надо быть готовыми. Но, вы правы, много и недовольных. Обязанность любого организационно-методического отдела, кстати, в том и состоит, чтобы научить врачей работать с минимальными рисками судебного преследования. Для этого приходится учить их мыслить не только на языке клиницистов, но и на языке юристов. На языке инструкций и законов. Иначе на этом языке с ними будут говорить прокуроры. А наши московские педиатры в подавляющем большинстве этого не заслуживают!