Разговор с сотрудниками Организационно-методического отдела по анестезиологии и реаниматологии наш журналист Андрей СЕМЕНОВ решил построить в неформальной манере. Каждая из трех его собеседниц рассказывала о том, что считала нужным на заданную тему – о работе анестезиологов-реаниматологов Москвы, о своей работе в этом качестве и о своем отделе.
Участие в разговоре приняли заведующая отделом, кандидат медицинских наук Евгения Владимировна ГУТОВА, статистики Анна Юрьевна ХОРИНА и Людмила Александровна КОНДРАШОВА. (*)
…По журналистской привычке оцениваю антураж кабинета и отмечаю его аскетичность. Впрочем, быстро выясняется, что на новое место «дислокации» в Первую Градскую больницу отдел переехал относительно недавно. Поэтому привычного обилия цветов здесь еще не наблюдается. Хотя своеобразный талисман отдела – игрушка-марионетка Буратино – уже успел занять свое почетное месте на стене. У него никогда ничего не болит, все «суставы» работают безупречно и он никогда не нуждается в анестезии!
Евгения Гутова:
– Рабочий день нашего ОМО редко бывает похож один на другой. Тут совсем как в реанимации или во время операции – каждый случай особый и маловероятно, что он повторится в обозримом будущем. Сегодня, например, перед нашей встречей мы составляли экспертное заключение по одному очень тяжелому случаю, который закончился летально. Не лучшее начало для чаепития? А в нашей работе все случаи либо такие, либо с тяжелыми последствиями. Это специфика профессии.
Людмила Кондрашова:
– Дни, когда мы составляем различные справки и документы по запросам главного специалиста для Департамента здравоохранения города Москвы, бывают более оптимистичными…
О СЕБЕ
Е.Г.
— В анестезиологию я попала не сразу. После института начала работать в Главном управлении здравоохранения Москвы в качестве врача-инспектора. Я, как вы понимаете, не совсем представляла, что это такое. Но в то время существовало распределение. В итоге пришлось отдать этой работе три года. Но я нисколько не жалею сейчас об этом. Это только со стороны кажется, что организационная работа – скучная. На самом деле, она, как никакая другая, дает достаточно полное представление о медицине, снимает с молодого врача розовые очки. Плохо это или хорошо? Думаю, хорошо. В медицине вообще, а уж в и анестезиологии и реанимации, которыми я занялась после ГУЗМ, тем более надо быть реалистом.
Ординатуру проходила в Боткинской больнице под руководством профессора Елены Алимовны Дамир. Думаю, в Москве (да и в целом в России), нет такого нашего коллеги, который бы не знал это имя. Она была заведующей одной из первых кафедр анестезиологии и реаниматологии в СССР и возглавляла ее 40 лет.
После ординатуры работала в отделении анестезиологии, практически во всех существовавших в ГКБ им. С.П. Боткина хирургических подразделениях. Мне хотелось освоить разные виды анестезии. А чуть позже точно также захотелось освоить принципы интенсивной терапии у различных категорий больных.
Более 15 лет я совмещала работу в оргметодотделе с практической работой в качестве врача анестезиолога-реаниматолога, зам. главного врача по анестезиологии и реаниматологии. Пока не поняла, что пришло время сосредоточиться на одном. Знаете, в нашей профессии грустно шутят, что «реаниматологи на пенсию не уходят».
Анна Хорина:
– После окончания медицинского училища и я и Люда попали на работу в отделение нейрореанимации Боткинской больницы. Работали, как с нейрореанимационными, так и с другими категориями больных в критических состояниях. А когда наш бывший заведующий отделением нейрохирургической реанимации Игорь Владимирович Молчанов стал главным внештатным специалистом Департамента здравоохранения города Москвы и был организован ОМО, он пригласил нас работать с ним. Ему важно было иметь такой коллектив, который его не подведет и в профессионализме которого он лично убеждался много раз. С тех пор прошло уже 20 лет. А коллектив, в целом остался тем же. Кто-то приходил и уходил, но мы работаем постоянно.
Игорь Владимирович только начинал эту работу и ему нужны были такие люди, которые понимают суть и смысл цифр и фактов. Так мы и старались работать все эти 20 лет, перепроверяя все данные по нескольку раз – в том числе, и друг за другом, чтобы глаз не «замыливался»…
О РАБОТЕ
Л.К.
— До этого в структуре ДЗМ были два главных специалиста – главный анестезиолог и главный реаниматолог, и Бюро медицинской статистики ежегодно представляло только данные по количеству проведенных операций, общих анестезий и сведения о работе реанимационной койки, т.е. сколько всего пролечено больных, средний койко-день и т.д. Все! А был это 1996 год, компьютеры еще только входили в обиход и электронной почты не было. Был только телефон и, кое-где, факс.
А.Х.
— Надо было выстроить систему обработки информации, позволяющую увидеть работу нашей службы во всем ее разнообразии, чтобы иметь возможность анализировать и планировать ее дальнейшее развитие. Часто приходилось ездить и знакомиться с отделениями и стационарами, работающими в них людьми, оценивать состояние отделений, их техническую оснащенность. Кроме того приходилось (когда с помощью специалистов, когда самостоятельно) осваивать компьютерную и другую оргтехнику.
Е.Г.
— Пришлось с привлечение коллег разрабатывать формы первичной и отчетной документации и внедрять их в работу. На основе сведений, получаемых из отделений, стала складываться база данных анестезиолого-реанимационной службы Департамента здравоохранения города Москвы. Теперь-то ее надо только корректировать и поддерживать в рабочем состоянии, а тогда мало кто мог сказать, какой она должна быть.
Поначалу не все заведующие отделениями понимали необходимость предоставления точных данных о работе подразделений службы их кадровом и техническом оснащении. Потребовалось время, чтобы показать, что только на основе конкретных данных можно проводить дальнейшие мероприятия по совершенствованию и модернизации службы. Большое внимание уделялось вопросам повышения квалификации сотрудников анестезиолого-реанимационной службы. На базе ГКБ им. С.П. Боткина начали проводиться семинары по различным актуальным вопросам анестезиологии и реаниматологии.
А.Х.
— Чуть позже следующий главный внештатный специалист ДЗМ, Евгений Александрович Евдокимов, который занимался вопросами организации службы в течение многих лет, начал проведение ежегодных конференций «Безопасность больного в анестезиологии и реаниматологии», которые тоже стали важной частью образования для врачей.
Большое значение повышению уровня образования врачей нашей специальности придает и работающий в настоящее время главным внештатным специалистом по анестезиологии и реаниматологии ДЗМ Денис Николаевич Проценко. Продолжается проведение различных семинаров по анестезиологии и реаниматологии в рамках цикла семинаров «Синтез науки и практики». В мае этого года был проведен 1-й Московский городской съезд анестезиологов-реаниматологов.
Реаниматологи традиционно не любят срезанные цветы. Они не поддаются реанимации!
О ПРОФЕССИИ
Е.Г.
— Анестезиология-реаниматология относится к числу ведущих медицинских специальностей. Проведение различных сложных, высокотехнологичных оперативных вмешательств возможно только при участии анестезиологов, обеспечивающих поддержание стабильной жизнедеятельности организма и интраоперационную безопасность пациента. А интенсивная терапия, проводимая в условиях отделений реанимации при развитии критических состояний у различных категорий больных, является ведущей вехой в достижении успеха в лечении многих как хирургических, так и терапевтических заболеваний. В связи с этим большое значение развитию нашей специальности уделяется Департаментом здравоохранения города Москвы. В течение последних лет проведено техническое оснащение и переоснащение всей службы. В настоящее время в Департаменте здравоохранения при участии Главного специалиста разрабатывается комплексный план развития службы с целью совершенствования организации оказания медицинской помощи по профилю «анестезиология и реаниматология».
Евгения ГУТОВА: «Наша задача состоит в том, чтобы анализировать состояние дел без прикрас. Такова уж специфика профессии…»
Недавно я комментировала новость на сайте НИИ о том, что в курс подготовки медсестер войдет блок подготовки медсестер-анестезистов. Это нужное решение, так как специфика данной профессии требует углубленных знаний, как в области медицины, так и хорошей технической грамотности, потому, что у нас разделение между врачом и медсестрой довольно размыто. Они работают только вместе и без полного понимания действий друг друга, врачу сложно оказывать полноценную помощь. Нет времени на объяснения, счет всегда идет на секунды.
Л.К.
— Я, когда приезжаю в различные медицинские организации и представляюсь, то часто слышу: «Да, вас и так видно – вы из реаниматологии!». Потому что мы привыкли представлять суть дела быстро и четко. Без длинных вступлений и рассуждений.
Е.Г.
— Древние китайцы правильно подметили, что самое сложное – жить в эпоху перемен. К сожалению, наше здравоохранение в целом и наша отрасль в частности, сейчас переживают именно такую эпоху – это наша коллега из ОМО по кардиологии в недавнем интервью на сайте Института правильно вспомнила. Дело в том, что врач обязан постоянно учиться. А им банально некогда это делать в условиях затянувшейся реорганизации. Не хочу никого обижать, но работа анестезиологов-реаниматологов гораздо интенсивнее, чем у большинства других врачей. И синдром выгорания у представителей этой специальности встречается чаще. Не случайно им раньше был положен дополнительный отпуск за вредность и интенсивность.
Л.К
— В отличие от кардиологов нам не приходится общаться с рассерженными и обиженными пациентами. Такова уж специфика нашей работы, что про анестезиологов-реаниматологов пациенты вообще недолго помнят. Хотя бывают исключения. Есть среди моих пациентов один, который уже много лет звонит мне на день рождения и поздравляет. Но такой только один из сотен. Между прочим, реаниматологи традиционно не любят срезанные цветы. Они не поддаются реанимации!
Е.Г.
— Сегодня нашим коллегам надо постоянно учиться. В условиях современной медицины нашим специалистам кроме глубоких знаний своей специальности, необходимо хорошо ориентироваться в проблемах других отраслей медицины: хирургии, терапии, неврологии и др., иметь возможность быстро осваивать современные технологии и аппаратуру. К сожалению, время сильных советских школ, за которыми стояли настоящие «зубры» в своей профессии, прошло. При развитии специализации и создании различных подразделений реанимации и интенсивной терапии неврологических, хирургических, токсикологических и др. необходим единый подход к оказанию анестезиолого-реанимационной помощи. И тут встает проблема стандартов. Какими они должны быть? Как их надо вводить? Вопросы пока остающиеся дискуссионными.
Из организационных проблем самая болезненная – число реанимационных коек в больницах. В большинстве лечебных учреждений они работают со значительным перегрузом. Среднегодовая работа койки в некоторых подразделениях доходит до 500, а местами до 600 дней в году. И все это на фоне сокращения среднего медицинского персонала. Мы подсчитали, что проведение всех необходимых процедур для больного, находящего на ИВЛ, требует от медсестры более 24-часовой работы в сутки. А у нас на одну медсестру приходятся, в лучшем случае, три таких пациента.
Тема внедрения стандартов в медицине часто наталкивается на возражения, что это противоречит индивидуальному подходу к каждому больному и обезличивает труд медика. Врачи вообще любят сравнивать себя с художниками, а медицину с искусством. Это пошло со времен Гиппократа. И это часто становится оправданием определенного волюнтаризма врача: я так чувствую. В нашей области это звучит очень часто. Но мало кто задумывается, что все эти «чувства» ни что иное как огромный многолетний опыт, который мозг в условиях цейтнота выдает врачу в готовом виде, без длинной логической цепочки. Это не озарение свыше, а опыт, помноженный на знание. Поэтому стандарты необходимы. Просто, я считаю, они должны предоставлять врачу определенный (строго определенный!), коридор для вариативности.
А.Х.
— Мне лично никогда не хотелось стать врачом. Работа медицинской сестры представляется не менее важной. И я с гордостью говорю, что я – медсестра! Наверное, это от того, что московская служба медсестер в анестезиологии-реаниматологии всегда была очень сильной.
Е. Г.
— Она и в целом остается одной из самых сильных в системе московского здравоохранения. Одной из лучших в части технического оснащения. И наша задача в том и состоит, чтобы анализировать состояние дел без прикрас. Такова уж специфика профессии…
(*) К сожалению, четвертая сотрудница ОМО, врач анестезиолог-реаниматолог Наталия Филипповна ЗЕНИКОВА в этот день заболела и участия в разговоре не принимала.
